На суд взыскательной парижской публики Дягилев представил русский балет во всей его выразительности и новаторстве формы. Открытия Дягилева в музыке, хореографии и составе танцоров создали гремучую смесь, которая сама по себе рождала триумф и привлекала внимание. Успеха, подобного дягилевским «Русским сезонам», прежде балет еще не видел.
Париж узнал Русский балет во всем его блеске, рожденном талантами самых разных исполнителей. Но кроме замечательной хореографии Михаила Фокина, яркой музыки Стравинского и Прокофьева, виртуозных танцевальных па в исполнении Анны Павловой и Вацлава Нижинского, в успехе постановок значительное место принадлежит художникам-мирискусникам, которые занимались оформлением сцены и костюмов. Первые позиции в плеяде громких имен, бесспорно, принадлежат Александру Бенуа и Леону Баксту.
Их замысел и новаторство сосредоточились на том, чтобы декорации перестали выступать нейтральным фоном, на котором разворачивалось действие. Вместо этого они призваны были передавать настроение спектакля, колорит эпохи, саму мысль, заложенную в ткань повествования.
Первым творением стал «Павильон Армиды», над которым без четкого разделения функций совместно работали художник, постановщик, балетмейстер и композитор. Но главное значение в спектакле имели костюмы, которые здесь впервые стали одним из средств идейного выражения главной мысли постановки.
 |
 |
 |
 |
 |
Костюмы А. Бенуа лишены статичности, они «живут» и «играют» вместе с актерами, передавая жесты, движения, позы. Сюжет «Павильона Армиды» был рожден фантазией Бенуа. С его ожившей декорации-гобелена сходят фигуры, начиная волшебный полуночный танец.
Совершенно новое прочтение продемонстрировано в дягилевском «Петрушке». Работая над костюмами к этому балету, Бенуа сумел сочетать скоморошество и веселую, разгульную атмосферу балагана с глубоким драматизмом, показанным сквозь призму конфликта мечтателя и бунтаря, с традиционными ценностями общества.
Яркие краски сценического действа и эффектная, доселе невиданная музыка Стравинского, в этой постановке затмили хореографию и произвели настоящий фурор.
Но если Бенуа был силен неожиданными идеями, то Леон Бакст показал себя как мастер грима и костюмов, продуманных до мельчайших деталей. Его костюмы были неразрывно связаны с динамикой танца и фоном декораций. Буйство красок бакстовских спектаклей буквально завораживало зрителей. Как только на премьере поднимался занавес, еще до звуков увертюры, зал взрывался рукоплесканиями в честь создателя неповторимых по выразительности декораций «Шехерезады», «Нарцисса», «Клеопатры».
Оформление спектаклей не уступало музыке и хореографии, и вместе все это создавало просто потрясающий эффект!
